20 февраля Церковь чтит память преподобного Луки Элладского, отшельника

Уют­но устро­ив­шись на склоне хол­ма, на вы­со­те 1 700 мет­ров от его под­но­жия, мо­на­стырь Осиу Лу­ка встре­ча­ет па­лом­ни­ка ти­ши­ной и про­хла­дой, столь от­рад­ны­ми по­сле су­е­ты го­ро­дов и го­род­ков Ат­ти­ки. Све­жий бриз, ми­ри­а­ды птиц, кра­со­та древ­не­го ка­мен­но­го мо­на­сты­ря, па­но­ра­ма окрест­но­стей, от­кры­ва­ю­ща­я­ся с пло­щад­ки мо­на­стыр­ско­го дво­ра...

Ду­хов­ное бо­гат­ство это­го мо­на­сты­ря ис­хо­дит от его ос­но­ва­те­ля – свя­то­го Лу­ки, ино­гда на­зы­ва­е­мо­го «млад­ший» или «Сти­рис­ский», в от­ли­чие от свя­то­го еван­ге­ли­ста Лу­ки, из­на­чаль­но по­хо­ро­нен­но­го неда­ле­ко от­сю­да, в Фивах. Кра­си­вые со­ору­же­ния Осиу Лу­ка при­над­ле­жат к чис­лу наи­бо­лее впе­чат­ля­ю­щих об­раз­цов ран­ней мо­на­стыр­ской ар­хи­тек­ту­ры. Из­ве­стен Осиу Лу­ка и сво­и­ми необык­но­вен­ны­ми ви­зан­тий­ски­ми мо­за­и­ка­ми, не усту­па­ю­щи­ми по кра­со­те и ду­хов­но­му со­дер­жа­нию мо­за­и­кам мо­на­сты­рей Мо­ни и Даф­ни. В Осиу Лу­ка жи­вет лишь горст­ка мо­на­хов, но пра­во­слав­ные па­лом­ни­ки, как и в дав­ние вре­ме­на, с ра­до­стью при­ез­жа­ют сю­да по­кло­нить­ся чу­до­твор­ным мо­щам свя­то­го Лу­ки Млад­ше­го.

Свя­той Лу­ка ро­дил­ся в июле 896 го­да, он был тре­тьим из се­ми де­тей. Ро­ди­те­ли его бе­жа­ли из Эги­ны во вре­мя на­ше­ствия ара­бов в де­вя­том ве­ке и по­се­ли­лись в ме­стеч­ке Ка­сто­ри­он (ныне Ка­стри, неда­ле­ко от Дельф). Бу­ду­ще­го свя­то­го кре­сти­ли с име­нем Сте­фан. Уже в дет­стве он от­ка­зы­вал­ся от мя­са, яиц и фрук­тов, пи­та­ясь ис­клю­чи­тель­но ово­ща­ми и хле­бом. Его юно­ше­ское бла­го­че­стие вы­ра­жа­лось в уди­ви­тель­ной щед­ро­сти и за­бве­нии се­бя. Он раз­да­вал нуж­да­ю­щим­ся все, что имел и ча­сто воз­вра­щал­ся до­мой по­лу­раз­де­тый и за­мерз­ший, из-за че­го до­маш­ние его по­сто­ян­но ру­га­ли. Ко­гда ему бы­ло че­тыр­на­дцать лет, в де­рев­ню по пу­ти из Ри­ма за­шли двое мо­на­хов. Их при­мер за­жег в юно­ше же­ла­ние при­нять по­стриг и жить мо­на­ше­ской жиз­нью. Он тай­но ушел с ни­ми, а впо­след­ствии по­сту­пил в один из афин­ских мо­на­сты­рей, по­свя­щен­ный Бо­жи­ей Ма­те­ри. По неко­то­рым све­де­ни­ям это был мо­на­стырь Бо­го­ро­ди­цы Ате­нио­тис­сы на Ак­ро­по­ле – быв­ший Пар­фе­нон.

Его мать, к то­му вре­ме­ни уже вдо­ва, день и ночь умо­ля­ла Бо­га вер­нуть ей сы­на. Она бы­ла бла­го­че­сти­вой жен­щи­ной и не име­ла на­ме­ре­ния вос­пре­пят­ство­вать сы­ну в осу­ществ­ле­нии его при­зва­ния, са­ма в свое вре­мя учи­ла его ста­вить служ­бу Гос­по­ду пре­вы­ше все­го. Но она не ожи­да­ла, что Сте­фан по­кинет ее в та­ком юном воз­расте, и его ис­чез­но­ве­ние по­верг­ло ее в от­ча­я­ние. Гос­подь услы­шал ее мо­лит­вы: три но­чи под­ряд на­сто­я­те­ля афин­ско­го мо­на­сты­ря бес­по­ко­ил один и тот же сон: он ви­дел, как мать Сте­фа­на мо­лит Бо­га о воз­вра­ще­нии сы­на. В кон­це кон­цов на­сто­я­тель по­звал Сте­фа­на и в рез­кой фор­ме ве­лел ему воз­вра­щать­ся до­мой и ве­сти тихую жизнь в ка­ком-ни­будь дру­гом ме­сте: «В сло­жив­ших­ся об­сто­я­тель­ствах у те­бя нет ни­ка­кой воз­мож­но­сти не вер­нуть­ся к ма­те­ри... Ви­ди­мо, ее мо­лит­ва для Гос­по­да крайне убе­ди­тель­на и ока­зы­ва­ет­ся силь­нее тво­ей соб­ствен­ной... Отой­ди же от нас и от гра­ниц Ат­ти­ки и пре­дай се­бя в ру­ки той, ко­то­рая ро­ди­ла те­бя – и ко­то­рая за про­шед­шие три но­чи де­сять ты­сяч раз яв­ля­лась во сне из­во­дить ме­ня».

Сте­фан вер­нул­ся до­мой, но спу­стя че­ты­ре ме­ся­ца ушел сно­ва (на этот раз с бла­го­сло­ве­ния ма­те­ри) в об­ласть под на­зва­ни­ем Ио­ни­ца, где на­хо­ди­лась усы­паль­ни­ца с те­ла­ми свя­тых бес­среб­ре­ни­ков Кос­мы и Да­ми­а­на. Он жил там ка­кое-то вре­мя в уеди­не­нии, из­ну­ряя плоть по­стом, бде­ни­я­ми и тру­дом и под­вер­гая ее воз­дей­ствию всех сти­хий. Раз­вел щед­ро пло­до­но­ся­щий сад и стал от­да­вать пло­ды сво­е­го тру­да со­се­дям и про­хо­жим. Стро­го огра­ни­чи­вая в удоб­ствах са­мо­го се­бя, он был при­вет­лив и го­сте­при­и­мен со все­ми, кто про­хо­дил ми­мо. Как-то раз на пу­ти в Рим у него оста­но­ви­лись двое мо­на­хов-па­лом­ни­ков. Они и по­стриг­ли его с име­нем Лу­ка. Лу­ка стро­го от­но­сил­ся к са­мо­му се­бе, из­бе­гая ком­фор­та, но с те­ми, кто ока­зы­вал­ся ря­дом с ним, неиз­мен­но был ве­сел и бодр, ока­зы­вал им го­сте­при­им­ство.

В 917 го­ду на Юж­ную Гре­цию на­па­ли бол­га­ры, и отец Лу­ка вме­сте с де­ре­вен­ски­ми жи­те­ля­ми на­шел при­бе­жи­ще на со­сед­нем ост­ро­ве. Ему то­гда шел все­го два­дцать вто­рой год, но его по­движ­ни­че­ская жизнь и бли­зость к Бо­гу поз­во­ли­ли ему за­ра­нее пред­ви­деть это на­па­де­ние. Од­на­ко окру­жа­ю­щие, услы­шав пред­ска­за­ние из уст со­всем еще мо­ло­до­го че­ло­ве­ка, не вос­при­ня­ли его все­рьез и не ста­ли го­то­вить­ся к обо­роне. Бол­га­ры же, ра­зо­рив юг кон­ти­нен­таль­ной Гре­ции, на­бро­си­лись на ост­ро­ва. Юно­му ино­ку уда­лось спа­стись. Он до­брал­ся вплавь до кон­ти­нен­та вме­сте с несколь­ки­ми креп­ки­ми муж­чи­на­ми. Все осталь­ные бы­ли уби­ты. На­бе­ги в этих кра­ях не пре­кра­ща­лись, и Лу­ка со сво­ей се­мьей и дру­зья­ми пе­ре­брал­ся в Ко­ринф, а по­том по­се­лил­ся у од­но­го столп­ни­ка в ме­стеч­ке под на­зва­ни­ем Зе­ме­на неда­ле­ко от по­бе­ре­жья Ко­ринф­ско­го за­ли­ва. Де­сять лет он слу­жил ке­лей­ни­ком у это­го по­движ­ни­ка, тас­кал дро­ва и во­ду, го­то­вил и ры­ба­чил.

Ко­гда в его род­ных ме­стах вновь во­ца­рил­ся мир, Лу­ка вер­нул­ся ту­да и стал жить в об­ла­сти, ко­то­рая то­гда на­зы­ва­лась Ка­ла­ми­он (ны­неш­няя Зал­ста). По­том на ост­ров опять на­па­ли, на этот раз араб­ские пи­ра­ты с ост­ро­ва Крит, и Лу­ка на­шел вре­мен­ное при­ста­ни­ще на ост­ро­ве Ам­пе­лон (сей­час он на­зы­ва­ет­ся Ам­пе­лос) в Ко­ринф­ском за­ли­ве. На­ко­нец, в 946 го­ду, в воз­расте со­ро­ка де­вя­ти лет, он по­се­лил­ся в Сти­ри­се, на том ме­сте, где сей­час сто­ит его мо­на­стырь. По­стро­ил ке­ллию, неболь­шой храм и раз­бил ря­дом са­дик. К нему сра­зу ста­ли при­хо­дить лю­ди, об­ра­зо­ва­лась об­щи­на, в ко­то­рую вхо­ди­ли трое ино­ков, от­ли­чав­ших­ся доб­ро­де­тель­ной жиз­нью и осо­бым бла­го­че­сти­ем – Гри­го­рий, Пан­кра­тий и Фе­о­до­сий. В жи­тии свя­то­го Лу­ки ча­сто упо­ми­на­ет­ся имя его сест­ры Ка­ли, ко­то­рая так­же бы­ла мо­на­хи­ней-по­движ­ни­цей и, по-ви­ди­мо­му, жи­ла непо­да­ле­ку, по­мо­гая бра­ту в де­лах его об­щи­ны. Жи­тие свя­то­го Лу­ки со­став­ле­но в ос­нов­ном по тем све­де­ни­ям, что со­об­щи­ла Ка­ли. Ве­ро­ят­но, брат и сест­ра ви­де­лись еже­днев­но. В кон­це жиз­ни свя­той Лу­ка на­чал стро­и­тель­ство боль­шо­го хра­ма в честь свя­той Вар­ва­ры, но до окон­ча­ния стро­и­тель­ства не до­жил. Свя­той Лу­ка ото­шел ко Гос­по­ду 7 фев­ра­ля 953 го­да.

Свя­той Лу­ка про­жил пять­де­сят шесть лет. Сла­ва це­ли­те­ля и про­ро­ка, в ос­но­ва­нии ко­то­рой ле­жа­ла доб­ро­де­тель­ная, пол­ная доб­ро­воль­ных ли­ше­ний жизнь, при­нес­ла ему все­об­щую лю­бовь. Бо­га­тые куп­цы, бед­ные кре­стьяне, во­е­на­чаль­ни­ки, епи­ско­пы и пра­ви­те­ли – все ви­де­ли в нем из­бран­ный со­суд Ду­ха Свя­то­го. Он за­ра­нее на­звал точ­ный день сво­ей кон­чи­ны и за два­дцать лет до са­мо­го со­бы­тия пред­ска­зал по­бе­ду гре­ков над ара­ба­ми с ост­ро­ва Крит в 961 го­ду.

Со­ста­ви­те­ли жи­тия свя­то­го Лу­ки неод­но­крат­но под­чер­ки­ва­ют две его наи­бо­лее ха­рак­тер­ные чер­ты: стро­гий ас­ке­тизм во всем, что ка­са­лось его са­мо­го, и бла­го­же­ла­тель­ную щед­рость по от­но­ше­нию к дру­гим. Он был из­ве­стен как про­рок, це­ли­тель, спо­соб­ный ле­чить бо­лез­ни и из­го­нять из лю­дей бе­сов, и ду­хов­ный на­став­ник, хо­тя и не имел свя­щен­ни­че­ско­го са­на. Он не ис­кал воз­мож­но­сти де­лать «доб­рые де­ла»; ско­рее, те, ко­му необ­хо­ди­ма бы­ла по­мощь, ис­ка­ли его в пу­стыне, ве­до­мые бла­го­да­тью Бо­жи­ей и соб­ствен­ной нуж­дой.

По­сле кон­чи­ны свя­то­го Лу­ки его мо­щи на­ча­ли ми­ро­то­чить, и бра­тия по­спе­ши­ли за­кон­чить стро­и­тель­ство церк­ви свя­той Вар­ва­ры (впо­след­ствии пе­ре­име­но­ван­ной в честь Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы), чтобы бы­ло где хра­нить мо­щи. Этот храм вско­ре стал из­вест­ным ме­стом па­лом­ни­че­ства, а мо­щи ми­ро­то­чи­ли еще несколь­ко сто­ле­тий. Ми­ро на­кап­ли­ва­лось на по­верх­но­сти ка­мен­но­го над­гро­бия, и па­лом­ни­ки со­би­ра­ли его, по­ма­зы­ва­ясь этим ми­ром и мас­лом из лам­па­ды над ра­кой. При этом про­ис­хо­ди­ло мно­же­ство ис­це­ле­ний. В 1011 го­ду ря­дом с цер­ко­вью свя­той Вар­ва­ры по­стро­и­ли боль­шой храм в честь свя­то­го Лу­ки, в фор­ме кре­ста. Мо­щи пе­ре­нес­ли в но­вый храм, где они по­ко­и­лись до 1204 го­да, ко­гда эти зем­ли за­хва­ти­ли фран­ки. За­хват­чи­ки увез­ли в Рим и мо­щи, и дру­гие цер­ков­ные со­кро­ви­ща. В 1986 го­ду Ва­ти­кан вер­нул мо­на­сты­рю мо­щи, и те­перь они опять по­ко­ят­ся в том хра­ме свя­то­го Лу­ки, из ко­то­ро­го их неко­гда за­бра­ли.

В на­ши дни в мо­на­сты­ре дей­ству­ют два боль­ших хра­ма, му­зей, под­зем­ная ча­сов­ня под цер­ко­вью свя­той Вар­ва­ры, где был по­хо­ро­нен свя­той Лу­ка, тра­пез­ная, ко­ло­коль­ня и ке­ллии. Из пер­вых мо­на­стыр­ских по­стро­ек со­хра­ни­лись во­ро­та в юго-за­пад­ном уг­лу мо­на­сты­ря и древ­ние ке­ллии с ароч­ны­ми кры­ша­ми и ма­лень­ки­ми де­ре­вян­ны­ми двер­ка­ми в се­вер­ной и во­сточ­ной ча­сти. Есть здесь и из­вест­ные мо­за­ич­ные изо­бра­же­ния: Хри­стос – Свет ми­ру, Рас­пя­тие, Омо­ве­ние ног на Тай­ной ве­че­ре, Вос­кре­се­ние, свя­тые, Бо­го­ро­ди­ца и сам свя­той Лу­ка.