Лешка едет в школу

Поезд на Труновск опоздал ровно на двадцать минут, что начальник станции Смородина Тимофей Тимофеевич Токов и зафиксировал, громко захлопнув крышечку своих больших карманных часов.

Токову пришлось еще и вразумлять паровозную бригаду, правда, достаточно вежливо, ведь она ему никоим образом не подчинялась. Но свое «фи» начальник станции высказал достаточно ехидно машинисту:

– Вы бы, господин механикус, поторопили своего помощника и кочегара, чтобы воду в котел быстрее заливали, а не ряды ворон считали. Сами-то жалование на целых десять рублей больше штабс-капитанского получаете. Так и до штрафа доиграетесь. В инструкциях не написано, что поезд должен отбывать не по расписанию.

Когда паровоз, выдав клубы пара, медленно утащил вагоны за поворот, Тимофей Тимофеевич перекрестился и вздрогнул, так как сзади неожиданно услышал детский голос:

– Доброго здоровьечка, вашбродь!

Начальник обернулся и увидел мальчишечку в приличном укороченном тулупчике, но в лаптях и с котомкой и палочкой на плече, где болталась пара совершенно новых сапожек.

– Кто таков?

– Да вы меня знаете, вашбродь! Алексей Федоров Батурин, сын путевого обходчика со сто третьей версты.

– Точно. Довелось мне как-то к вам заглянуть. Родитель твой – отличный путевой обходчик. И будку держит в исправности, и костыль забить иной раз не ленится, и насыпь подремонтировать, и сигнал тревоги механику без нужды не подает…  Ты, получается, старший его отпрыск? 

– Да, вашбродь.

– И далеко ты направился, друг мой ситный. Холод стоит премерзкий. Ноябрь на носу.

– В школу. В Лесной Дол.

– Бог ты мой! Это же от Смородины еще семь верст. И гляжу, ты с поездом к нам добрался. Отец с матерью знают-то? Или убегом ушел? 

– Так папаша разрешил. Мне вот восемь лет исполнилось. А мамаша благословила. У них теперь Кирилла подрос. Есть кому за козами ходить. Год назад не пустили бы.

– Чего же тогда, Лешка, ты в соседнюю школу, что в Болотищах, не пошел? Или у нас в Смородине – к отцу Феоктисту?

– Дык, там и там школы двухклассные. В Лесном Доле – четырехклассная. И господин заведующий – человек известный.

– Тогда подожди у меня в конторе, чайку попей. Я кликну кого-нибудь из отдыхающих жандармов. Он тебя и до села довезет. Дорога хоть и подмерзла, но льда на озере нет, и пока используется лишь кружная дорога.   

– Нет, вашбродь. Благодарю за заботу. Но негоже людей зря отдыха лишать. Пешком дойду.

– Да, как это? Путь, говорю, не близкий.  

– Я привычный. С папашей многажды раз по «железке» ходил, ежели дома работы не имелось. И он сам строго-настрого запретил вас беспокоить, разве что здоровья пожелать и всё.

– Но мы же ему не скажем, Леша.

– Как не скажем? Я первым и признаюсь. Родителя обманывать – грех великий. Господь не велит.

Мальчонка быстренько скинул треух, поклонился. И Тимофей Тимофеевич не успел даже заметить, как Алексей, Федоров сын, стремительно скрылся за зданием телеграфа, метнувшись по шляху в сторону Лесного Дола.

– Ну и постреленок! – изумился про себя Токов. – Однако и я не лыком шит. Все равно по-моему исполнится…

Леша, не ведая замыслов начальника станции, спокойно шагал по дороге. Ему все нравилось: и осенний день, и морозец, и сам шлях – нет ни пыли, ни грязи, топай в свое удовольствие. Немного настроение портила разлука с родными, но мальчику очень хотелось учиться. После четырехклассной церковно-приходской школы он мечтал поступить в ремесленное училище, а затем стать и помощником машиниста. Паровоз – это почти сказочное чудовище, ползет и пыхтит, как Змей Горыныч! А ты этим монстром управляешь и смотришь на восхищенную толпу ротозеев сверху вниз.

Представил паренек в уме Змея Горыныча с трубой и колесами, и сразу же вспомнились стихотворные строки, заученные из трехгрошовой книжки для простонародья, купленной по случаю на ярмарке. Спаси Бог мамашу, что выучила читать: сперва на церковнославянском по «Псалтири», а потом и по «Букварю» на современном русском. Слог пошел за слогом:

Расщедрись-ка, мать-Россия!

Расстели поля!

На коньке своем проворном

По дороженьке неторной

Едет кметь Илья.

Стародавние курганы

Мощны да крепки…

Словно дивы-великаны,

Обступили шлях каштаны,

И стреножили туманы

У Почай-реки.

Пусть из Мурома в столицу

Путь травой зарос,

Злыдней воин не боится,

Во степи сам друг резвится.

И тяжелым шестопером

Треплет гривы звезд.

Увлекшись, Лешка и не заметил, как его нагнала телега, груженая рыбой. 

– Чистого пути, вьюнош! – промолвил бородатый коренастый возчик. 

– И вам того же, дядечка, – откликнулся мальчик.

– Ты не в Лесной Дол шествуешь?

– Туда. В школу.

– Тогда присаживайся рядом со мной. Одному скучно ехать. Клянусь камнем святого Иакова! Да и рыбку от Лавра-купца я везу для сей школы. 

– Ой, как хорошо!

И Лешка рывком вскочил на телегу и примостился рядом с возчиком.

– Молодец, – сказал бородач. – Ты теперь как наш великий Ломоносов с рыбным возком к учебе добираешься.

Кто такой этот Ломоносов, Батурин-младший, конечно, не знал, но сравнение почему-то понравилось.

– Позволь представиться, – пробасил возчик, – кузнец из Лесного Дола Ной Авраамович Кельт. И попечитель школы, между прочим. Я с заведующим классами Каминским и батюшкой Михаилом Евграфовым приятельствую. Хочешь, похлопочу, чтобы тебя взяли на полный бесплатный пансион?

– Алексей Федоров Батурин сын, – ответствовал Лешка. – Спаси Господи за помощь, но в Лесном Доле моего отца тетушка Степанида живет. Она одинокая и хворает часто. Я у ней поселюсь, уговор с прошлого лета есть, дровишки колоть буду, печь топить. Может, еще чем подсоблю в свободное от занятий время.

– Ладно, пусть по твоей воле будет, – сказал Кельт, а сам подумал: «Прав был Тимофей Тимофеевич, экий независимый человечек. Впрочем, так же себя вел Пашка Андреев. Был сопляк сопляком, но с характерцем твердым. Школу окончил с благодарностью епархиального управления, потом с медалью ремесленное училище, а в позапрошлом году – Государевы высшие технические курсы. Теперь мост металлический по собственному проекту строит. Дай Творец побольше таких ребятишек нашей Белой Империи!»

Александр Гончаров